Инспектор ливней и снежных бурь - Генри Дэвид Торо

Целый день собирался дождь, было облачно, тихо и довольно прохладно, время от времени падало несколько капель, но дождь так и не пошел. Пейзаж приобрел неяркий, осенний вид. На мою шляпу упало несколько капель дождя. Надел теплое пальто. Птицы, похоже, знают, что сейчас дождя еще не будет. Ласточки-вилохвостки летают очень низко над землей; я слышу их щебет, когда они стремглав проносятся мимо меня, словцо я специально для них вспугнул насекомых. Видел место, где белка ела орех на пне.

Тарбеллово болото заросло низкими, ровными и густыми кустами Andromeda calyculata, или карликовой андромеды, которая цветет ранней весной. Тут и там среди них можно видеть водяную (?) андромеду; растут здесь также сосна болотная, береза, ольха обыкновенная (Alnus serrulata), а в отдельных низких местах – клюква; можно, наверное, найти и Rhodora Canadensis*.

Ягоды Viburnum dentatum** сейчас приобрели свинцовый оттенок. Клевер и индигоноска все еще цветут вдоль сухих лесных тропинок, а также норвежская лапчатка. На Мальборо-роуд в густом лесу я по запаху нашел дикую яблоню; ствол у нее четырех дюймов в диаметре, ветви опущены или расходятся лучами во все стороны, плоды белые, чистые, самые спелые из них желтоватого цвета, с приятной кислинкой. Земля там была усыпана яблоками. В таком густом лесу редко попадаются дикие яблони с ранними плодами. Они были очень хороши на вкус. Один из самых прекрасных плодов. Под кожицей зеленые пятнышки.

Prenanthes alba, или косогорник белоцветный, с его странной алебардой и листьями разной формы; неоттия и зверобой.

* Рододендрон канадский (лат.).

**Калина зубчатая (лат.).

11 часов вечера. Я слышу, как льет дождь, смачивая траву и листья. Он был так нужен дыням. Листья у них свернулись, плодам не хватало воды.

В прохладное время года мне меньше хочется спать. Я бодрствую, и день для меня длится круглый год.

Косцы закончили работу, но я не слышу ни бахвальства, ни стрельбы из пушек, ни колокольного звона. Они празднуют это событие иначе: берутся за дела, отложенные до окончания сенокоса. Если бы с таким же упорством и доблестью делать еще более достойное дело!!

Все человеческие занятия, все профессии и ремесла по-своему привлекательны. Я знал парнишку, который, попробовав сидра у одного священника, решил сам стать священником и делать сидр; совсем еще мальчишка, он не подумал о том, как мало интересного в жизни священника, и был готов получить желаемое любой ценой. На днях, когда я смотрел на плотников, чинивших Хаббардов мост, – их верстак стоял на свежем настиле, который они положили над водой, н никакие перила не мешали им обозревать окрестности, – я чуть было не решил стать плотником и работать на починке мостов и таким образом обеспечить себе приятное рабочее место. У одного из рабочих в руках была леска, которую он перекинул через бревно и время от времени поглядывал на нее.

Джон Поттер сказал мне, что этим изгородям из выкорчеванных пней на углу Корнер-роуд по крайней мере лет шестьдесят – семьдесят*. Иногда я вижу щеглов, живущих поодиночке.

19 авг. После полудня. Ходил на Мальборо-роуд через Клемшельский холм, мимо дома Дженни Дуган, Круглый пруд, Кану-берч-роуд (дома дьякона Дейкинза) и Белый пруд.

Как многое удерживает человека дома, мешает ему отдаться своей склонности к бродяжничеству! Если я хочу пройти сотню миль, я должен нести с собой палатку для ночевки или на случай дождя или, по крайней мере, теплое пальто на случай непогоды. Таким образом, нужна некоторая решимость, а также силы и предусмотрительность, чтобы предпринять даже небольшое путешествие. Человек передвигается не так легко, как совершают свои перелеты птицы. Он не везде чувствует себя дома, в отличие от мух. Когда я размышляю над тем, сколько вещей я смогу нести, не испытывая при этом большого неудобства, я обычно прихожу к мысли, что удобнее всего оставаться дома. Итак, мой дом – в определенном смысле место, где я держу теплое пальто, палатку, книги, которые не могу унести, место, где я могу рассчитывать увидеть своих друзей и где, наконец, я, даже я, основал свое дело. Но это последнее обстоятельство в моем случае – наименее существенное определение дома.

Поэту надлежит постоянно наблюдать за сменой настроений ума, подобно тому как астроном наблюдает за звездным небом. От долгой жизни, проведенной в столь упорных трудах, можно ожидать многого. Самый скромный наблюдатель когда-нибудь обязательно увидит падающие звезды. Скрупулезное описание – это описание объективным пером мыслей, которые посетили чей-то ум за семьдесят лет, равно как и запись количества и вида экипажей, прошедших через определенную точку. Путешественники огибают земной шар и затем рассказывают об увиденных ими природных объектах и явлениях; но кто-то остается дома – пусть и он расскажет о явлениях своей собственной жизни, пусть составит каталог звезд – тех мыслей, чьи орбиты вычисляются так же редко, как и орбиты комет. Неважно, приходят ли они в голову мне или вам, падает ли метеор на мое или на ваше поле, – важно то, что он падает с неба. (Я не собираюсь выражать ту истину, которую выразила Природа. Кто знает, быть может, и я кое-что подскажу ей? Некогда она получала такие советы из другой сферы, как показывает ее современное развитие. Я имею дело с истинами, которые открываются мне, с которыми мне угодно иметь дело, а не с теми, которые решила признать какая-то политическая система.) Метеорологический дневник ума. Вы будете наблюдать, что происходит в ваших широтах, а я – в своих.

* Некоторые из них были выкорчеваны из болота за домом Абиеля Уиллера. Старая жена Поттера говорила мне, что не может вспомнить того времени, когда их там не было.

Некоторые институты – большинство институтов – имели божественное происхождение. Но от большинства из тех, что существуют в обществе сейчас, осталась лишь форма, оболочка, а жизнь ушла; в них нет ничего божественного. Вот тогда появляется реформатор, готовый вернуть им жизнь. Но что бы он ни делал – сам или с помощью других, – все сводится к одному: вернуть им прежний или похожий на прежний божественный характер. Но некоторые люди, никогда не задумывавшиеся над значением этих инстинктов, в результате какого-то ложного другого инстинкта цепляются за пустую оболочку. Те, кто не имеют ни малейшего представления о божественном, объявляют себя защитниками божественного, вроде наших сторонников церкви, и так далее. Я был поражен, когда увидел, как долго люди могут слушать человека, который не знает ровным счетом ничего о предмете, скажем о религии; как некто, начисто лишенный слуха, отнимал время у собравшейся в музыкальном салоне аудитории, излагая свои взгляды на музыку. Сей молодой человек, один из столпов некоего института божественного происхождения, – знает ли он, сколько на себя взял? Если бы святые вернулись на землю, пустил бы он их в свой дом? Удостоил бы своего одобрения? Ne suttor ultra crepidam*. Тот, кто наделен лишь одной способностью – вести дела, всегда стремится высказать свое мнение. Дело о праведности Христа рассматривает римский воин54. Человечество вскоре осознаёт подобные ошибки, но они совершаются каждый день. Недалекие и трусливые фермеры склонны держаться обычаев своих отцов. Ведь жить им осталось не так уж много, говорят они, и пусть не тревожат их сон; блаженны миротворцы; пусть чаша сия минует меня, и так далее.

Бесполезно садиться писать, если ты не имел мужества стоять на своем и жить! Мне думается, стоит ногам начать двигаться, как к голове начинают приливать мысли, будто дал волю потоку, устремившемуся к голове. Начинают бить сотни родников, которые берут начало у истоков мысли, и обогащают мой ум. Нужно увеличить поток внизу, говорят владельцы лугов вдоль реки Конкорд, при этом они имеют в виду дамбу у Биллерики. У нас хорошее кровообращение только тогда, когда